Поход по Пустынному плато в полнолуние
Открывая тайну простоты
На прошлой неделе я участвовал в походе по пустыне при полной луне ‒ одном из наиболее необычных развлечений, которые может предложить район Мертвого моря тому, кто видит в вынужденных мерах во время эпидемии возможность расширить кругозор. Сама идея походов по Пустынному плато в полнолуние появилась несколько лет назад у Асафа Херштига ‒ экскурсовода и жителя пустыни. Асаф, живущий в Мицпе-Шалем, говорит об это так: «На Мертвом море ты живешь среди самых поразительных на свете пейзажей, но скалы закрывают тебе путь. В тот момент, когда ты поднимаешься вверх, у тебя появляется простор для маневра. Душа стремится к открытому пространству, к простору, к движению». С этого начался роман Асафа с Пустынным плато ‒ главным образом, с той его частью, что лежит к западу от Мецукей-Драгот. Асаф превратил Пустынное плато в свою «игровую площадку», где он устраивает занятия на природе, например совместные мастер-классы для родителей и детей или походы при луне для тех, кто любит длительные пешие переходы и привык к ним.
Как правило, походы устраиваются зимой, а летом Асаф водит экскурсии за границей. Тем не менее, в этом году из-за коронавируса он остался в Израиле. К Асафу присоединился Омер Зив, тоже экскурсовод и директор туристического клуба Let’s Walk ‒ Hiking Israel, объединяющего любителей пеших походов.
Пустынное плато (Рамат-ха-Мидбар) ‒ это район в Иудейской пустыне, простирающийся от утесов Ха-Атаким на востоке до района Сфар-ха-Мидбар на западе. Маршрут, который проходят участники походов в полнолуние, начинается на «игровой площадке» Асафа, в районе Мецукей-Драгот, и продолжается в западном направлении.
Эта территория ‒ не заповедник и не полигон, поэтому тот, кто хорошо знает местность, может путешествовать здесь по произвольному маршруту, а не по размеченным тропам. (Важное примечание: поход по районам, упоминаемым в статье, рекомендуется только тем, кто хорошо знает местность, или тем, кто путешествует с проводником).
Фото: Иохай Хадад, «Здесь и далее»
Отправляемся в путь
Точка сбора была возле поселка Мецукей-Драгот. Члены группы добрались туда самостоятельно и припарковались рядом с воротами. Мы пошли на запад по дороге, которая выходит из Мецукей-Драгот и идет в направлении Иудейской пустыни. Через 5 минут мы сошли с дороги и углубились в пустыню, которая нас быстро поглотила. Мы спустились в русло ручья, и когда поселок исчез из вида, устроили первую остановку. Асаф поднял камень, к которому прилипла куколка бабочки, и показал нам, как устроена удивительно сложная система распространения семян крошечного растения астерискуса. С виду это сухой, невзрачный цветок, но стоит его полить, как он раскрывается и разбрасывает семена. Без лишних объяснений мы понимаем: пустыня полна жизни, но признаки этой жизни на удивление малозаметны.
Впереди самая трудная часть похода: подъем на Катеф-Тор ‒ небольшую гору, возвышающуюся над окрестностями. Пульс учащенный, лицо заливает пот, и хочется успеть добраться до смотровой площадки до захода солнца. После непродолжительного, но энергичного подъема мы оказываемся на вершине. Пока мы ждем захода солнца, Асаф рассказывает нам о географических особенностях Иудейской пустыни и конкретно района Сфар-ха-Мидбар, который находится к западу. Отсюда даже виден Иродион. Потом мы сидим кружком и слушаем рассказ Зива Омера о том, какую роль пустыня сыграла в нашей истории, и об образе жизни, характерном для первобытных обитателей пустыни. Вспоминая недельную главу Торы, в которой речь идет о Моисее и изменениях, произошедших в его характере после 40 лет, проведенных в пустыне, понимаешь, что скромность необходима тем, кто странствует в этих просторах, и это трогает тебя до глубины души, особенно при виде пейзажа, окрашенного в цвета заката. В конце беседа переходит на нас и на то, как мы можем учиться скромности у пустыни. Омер и Асаф говорят о скромности не только теоретически: все снаряжение в походе приходится нести на плечах, никого не подвозят на джипах, и нет тентов. Этот разговор кажется мне необычайно важным. Ни экскурсовод, ни группа не религиозные, но во время этой краткой беседы я ощущаю глубинную связь между нашим походом в пустыне и сокровищами еврейской культуры и духовности.
Фото: Иохай Хадад, «Здесь и далее»
Фото: Иохай Хадад, «Здесь и далее»
Глядя на закат
Приближается час заката. Асаф просит всех расположиться так, чтобы было видно заходящее солнце, и не говорить, а только смотреть. Безмолвие. Солнце понемногу садится, окрашивая горизонт в красный цвет. Нежные ветерки начинают дуть с запада. Солнце заходит за горизонт. Все сухие растения пустыни трепещут передо мной в золоте. Мне кажется, будто все это происходит в первый и последний раз, и мне приходится напомнить себе, что этот закат бывает ежедневно и только мое внимание делает происходящее таким важным. Когда солнце окончательно заходит, Асаф нарушает безмолвие и говорит: «Я хочу, чтобы у всех нас было побольше простых радостей, которые стоят дешево, но ценятся очень дорого».
Теперь мы пойдем на север и на восток, по тропам, проложенным погонщиками верблюдов и пастухами овец, пока не придем на смотровую площадку, откуда виден восход луны. Мы идем быстро, хотя света становится все меньше и тропа проходит также и по очень крутым склонам (эту часть похода можно видеть в приложенном видеоролике).
По прошествии часа воцаряется полная темнота. Светятся лишь дальние огоньки на противоположной, восточной стороне Иордана. Мы останавливаемся, и Асаф рассказывает о взаимном движении солнца, луны и земного шара, от которого зависит форма луны, о времени восхода луны и о том, как можно подсчитать время появления луны из-за горизонта. Ясные и доходчивые объяснения показывают, что наш экскурсовод хорошо разбирается в математике. Асаф говорит, что до того, как начать водить экскурсии по пустыне, он был инженером. Теперь все стало немного понятней. Омер уже приготовил кофе, и нам остается лишь ждать восхода луны.
Фото: Иохай Хадад, «Здесь и далее»
Глядя на восход луны
После объяснений мы снова в молчании глядим на горизонт, на котором чернеют горы Иордании. Спустя минуту над горами появляется луна. И вновь, как и при заходе солнца, мне кажется, будто происходит что-то исключительное, какое-то редкое событие. Через несколько минут луна уже сияет вовсю. Кто-то из группы говорит шепотом: «А ведь большинство людей сейчас смотрит какой-нибудь телесериал или просто глядит в экран», и я чувствую, что нахожусь в самом лучшем месте из всех возможных. Мы идем дальше и начинаем спускаться в русло Нахаль-Тур. По дороге мы останавливаемся возле небольшой палатки пастухов-бедуинов, грубо сшитой из мешковины. Асаф объясняет нам, как бедуины управляются со стадами верблюдов и мелкого рогатого скота и рассказывает, что русла ручьев в этом районе представляют собой своего рода гигантские загоны для скота, не нуждающиеся в изгородях, и что в таких простых палатках пастухи спят и подолгу живут. Палатка попалась нам неслучайно. Асаф говорит, как важно то, что под влиянием новых впечатлений меняются взгляды человека. Он считает, что встреча с бедуинами, пасущими коз и овец и живущими простой жизнью, меняет людей, западает им в душу. По реакции людей в группе видно, что что-то в них действительно изменилось. Мы продолжаем идти при свете полной луны, которая освещает нас и голые холмы вокруг. Последняя остановка перед тем, как мы устроим привал, чтобы приготовить себе ужин. Все молчат, слышно только дуновение ветра. Мы как попало усаживаемся на землю. В честь Ту бе-Ав (Дня влюбленных) Омер зачитывает отрывок из Германа Гессе, в котором речь идет о связи любви и эроса с ходьбой. Асаф просит, чтобы каждый из нас произнес одно слово, описывающее его чувства. Получается следующее: «огонь», «покой», «свобода», «гармония», «первозданность», «нежность», «теплота», «присутствие», «тишина», «счастье».
Царский ужин в пустыне и конец похода
Мы вдыхаем с воздухом еще немного этой красоты и идем готовить ужин. По мнению Асафа и Омера, при приготовлении ужина мы усваиваем очень важный урок: «делать все скромно, не разводить костер как на Лаг ба-Омер». Асаф показывает, как собрать сухие ветки дрока, и следит за тем, чтобы костры разводились так, чтобы после ухода группы не осталось никаких следов ее пребывания в этом месте. Группа разбивается на группки, каждая из которых принимает участие в приготовлении ужина: кто-то разводит костер, кто-то месит тесто для пит и пирожков самбусак, другие готовят салат и тахинную пасту. Через час еда готова и на стол из камней и песка кладутся пирожки и питы, испеченные на месте, а также салат, тахинная паста и йогурт лябане. Кто бы мог предположить, что царский ужин вроде этого можно приготовить в пустыне за столь короткий срок.
После ужина мы снимаемся с места, предварительно скрыв следы костров и захватив с собой все, что могло нас выдать. Приближается полночь, и скоро мы пустимся в обратный путь по пустынной дороге для джипов, которая приведет нас в Мецукей-Драгот. Группа собирается вместе в последний раз. Мы обмениваемся впечатлениями: у каждого такое чувство, будто здесь произошло что-то исключительное и этим мы обязаны простоте и скромности пустыни. Говоря словами Асафа, «мы можем жить проще, без представлений».
Фото: Иохай Хадад, «Здесь и далее»
До наших автомобилей мы добираемся поздно ночью. Можно остаться ночевать в Мецукей-Драгот или во «Входе в палатку» в соседнем поселке Авнат, а можно сразу отправиться домой.
Если вам понравилось, вы можете записаться в поход в полнолуние, который состоится в следующем месяце.